Дженнифер Блейк - Запретные мечты [Очарование золота]
Закрыв глаза, Сирена снова попыталась уснуть. Однако ей это не удалось. Если бы Вард был здесь, он бы затопил камин, в комнате стало бы тепло, и Сирена могла бы подняться с постели. Его присутствие тоже имело свои преимущества.
Собравшись с духом, Сирена откинула одеяло и выбралась из постели. Потом опрометью бросилась к шкафу, вытащила тяжелый халат Варда и закуталась в него. Дрожа от холода, она поспешила в гостиную, бросила в камин несколько поленьев, облила их керосином и подожгла. Сильный огонь заставил Сирену отшатнуться, чтобы не обжечься.
Она забыла открыть задвижку и теперь обливалась слезами от затопившего комнату дыма.
Пламя разгорелось так буйно, что Сирене пришлось придвинуть экран. Некоторое время она сидела перед камином, потом, когда в комнате стало теплее, она оделась, убрала постель и расчесала волосы. Потом Сирена умылась холодной как лед водой. Когда она наконец завершила утренний туалет, ее щеки пылали уже не от холода, а от жары.
Неожиданно в холле послышался стук каблуков. Это, несомненно, была Перли, явившаяся отпраздновать победу. Сирена тихо прошла в гостиную и принялась двигать стол к входной двери. Вчера вечером она с неудовольствием обнаружила, что у нее нет ключа от комнат, где она живет. Однако ей не хотелось, чтобы Перли узнала, что она боится оставаться здесь одна с незапертой дверью.
Сирена немало удивилась, увидев на пороге Испаночку Конни.
— Доброе утро, — улыбнулась девушка, — надеюсь, я не слишком рано. Я увидела, у тебя топится камин, и решила, что ты встала.
— Нет, — Сирена не ожидала увидеть ее здесь. — Я хотела сказать, ты пришла не рано. Заходи. — Сирена пропустила Конни в гостиную и закрыла дверь.
Конни была в узком дорожном платье и круглой черной шляпе с широкой черной лентой и вуалью того же цвета.
— У тебя тут очень удобно. Я тебе так завидую. — Конни провела ладонью по павлиньим перьям. — Сразу чувствуется работа нашей замечательной хозяйки мадам Перли.
— Да, — кивнула Сирена. — Я бы предложила тебе чего-нибудь выпить или поесть, но у меня тут ничего нет.
— Знаю. Поэтому я и пришла. Я подумала, ты, наверное, захочешь сходить в лавку, и мне захотелось составить тебе компанию.
— Но я не могу. Отто меня не пустит.
Конни засмеялась.
— Нет. Сегодня утром кот убежал, и у мышек праздник. Бар пуст, а дверь не заперта.
— Я бы с радостью, — начала Сирена, — но у меня нет денег.
— Неужели Вард ничего тебе не оставил? Какой же он рассеянный!
— Он думал, что Санчо будет носить мне еду.
— Даже если так, это все равно глупо. Без денег ты здесь как в тюрьме. Ой, извини.
— Ничего. Спасибо тебе за заботу. Мне очень приятно, что ты решила мне помочь.
Конни обошла комнату кругом.
— Но не надо сдаваться раньше времени. Не отчаивайся. Неужели Вард тут совсем ничего не держит, совсем ни цента?
— Не знаю. В любом случае, я не будут красть.
— А кто об этом говорит? Я не предлагаю тебе становиться воровкой, но за то, что ты тут делала в последние две недели, вполне можно заплатить. Ты заработала кое-какие деньги.
— Я не хочу, чтобы он мне платил. Тогда я стану самой обыкновенной…
Испаночка обернулась и продолжила:
— Да, самой обыкновенной шлюхой. Глупости это все. Если бы мужчина и женщина до сих пор жили в раю, они бы все делили пополам. Но раз уж мы живем не в раю, нам ничего не остается, как продавать себя: либо за деньги, либо за свадебный венок со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так устроен мир, и так будет продолжаться, пока женщина наконец не получит возможность зарабатывать столько, сколько мужчина.
— Наверное, — ответила Сирена, — но большинство людей смотрят на это по-другому, в том числе и те, кто пишет законы.
— Может, ты хочешь ходить голодная и жить милостью таких, как Перли, лишь бы не нарушать правила, написанные людьми, которые никогда и не бывали в твоей шкуре? — Уловив неуверенность во взгляде Сирены, Конни продолжала: — Тебе нужны свои правила, свои законы. Я видела, как Отто сторожил тебя по приказу Варда. Чего, по-твоему, заслуживает человек, отнявший у тебя свободу, заперший тебя почти голую здесь ради собственного удовольствия?
— Тебе этого не понять, — возразила Сирена. Конни оглянулась на нее через плечо.
— Прекрасно понимаю, все дело в чувствах, которых я не знаю и знать не хочу. Меня сейчас интересует только одно: ты идешь со мной?
В ящике бюро оставалось немного денег, теперь Сирена вспомнила о них. Варду не нравилось, когда у него в карманах постоянно звенели серебряные монеты.
— Наверное, — ответила Сирена, глубоко вздохнув, — я пойду. — И она положила деньги в батистовый мешочек.
Когда они вышли на улицу, снегопад уже закончился. С крыш слетали лишь подгоняемые ветром одинокие снежинки. В морозном воздухе вился дым от множества каминов и печей. На окнах за ночь появились удивительные рисунки. У Сирены изо рта шел пар.
Они не прошли и квартала, как Конни попросила Сирену называть ее Консуэло. Это было ее настоящее имя, а на кличку, придуманную старателями, она не отзывалась. Договорившись об этом, они принялись решать, куда им пойти в первую очередь. Позавчера Консуэло заметила в «Мэй-стор» отрез красного атласа. Теперь хотела его купить и отнести портному. Потом она обещала одному другу купить в аптеке лекарство. Ее друг, точнее, подруга выпила полейное масло, чтобы вызвать выкидыш. Она чуть не отравилась, и ей нужно было лекарство. А после этого они зайдут в главный магазин, чтобы Сирена купила что-нибудь для себя.
Продавец в «Мэй-стор» взял отрез, на который указала ему Консуэло, и с масленой улыбкой принялся его расхваливать, не сводя глаз с испанки. Когда Консуэло сказала, что берет ткань, и объяснила, сколько атласа ей нужно, продавец кивнул. Взяв ножницы, он поинтересовался:
— Ты ведь из «Эльдорадо», так?
Склонив голову набок, Консуэло смотрела на кружева, лежавшие рядом с кассой.
— Я пару раз видел твое представление. У тебя хорошо получается.
Не обращая внимания на то, что девушка восприняла его комплимент довольно холодно, он посмотрел на Сирену, а потом снова перевел взгляд на Консуэло.
— Знаешь, вы с подружкой похожи, словно сестры.
— Я что-то не замечаю никакого сходства, — ответила Консуэло.
— Это хорошо видно со стороны; черные волосы, манеры, ну и все такое.
Консуэло посмотрела на Сирену, подмигнула и промурлыкала с лукавой улыбкой:
— Вы слишком добры к нам.
Продавец свернул кусок ткани, который только что отрезал, взял бумагу и принялся его заворачивать.
— Не так уж я и добр.
— Простите?
— Я хотел сказать, что мог бы быть к тебе еще добрее, — объяснил он, протянув Консуэло сверток и неожиданно схватив ее за руку. — Я могу забыть, сколько стоит этот атлас, если ты мне в этом поможешь.
